В конце февраля законодательная комиссия утвердила к окончательному чтению закон о выборе глав Управления по рассмотрению жалоб на судей, меняющий нынешнее положение вещей, при котором в выборе кандидата на эту должность решающий голос, по сути, принадлежал действующему председателю Верховного суда
Петр ЛЮКИМСОН
Согласно предложенной версии, комиссия по выбору омбудсмена над судьями будет состоять из семи человек: министров юстиции и труда, двух вышедших в отставку судей (один избирается членами Верховного суда, второй председателями окружных судов), отставного даяна (судья религиозного суда, избираемый главными раввинами) и двух человек, которые будут выбраны кнессетом способом, определенным спикером. Каждый представитель комиссии сможет предложить двух кандидатов, а выбор будет осуществляться простым большинством – четырьмя из семи голосов. Также предлагается, чтобы срок полномочий членов комиссии составлял 4,5 года, а одним из двух представителей, которых выбирают судьи Верховного суда и председатели окружных судов, должна быть женщина.
Чем ближе дата голосования по закону, тем больше накаляются страсти. Оппозиция считает новый формат закона совершенно неприемлемым и настаивает на том, что он является частью судебной реформы и наносит удар по независимости судебной системы. Депутаты от коалиции признают, что законопроект не идеален, но в любом случае лучше существующего положения, когда судьи избирали из числа своих коллег того, кто будет рассматривать поступающие на них жалобы. Такое положение делает институт Управления по жалобам на судей бессмысленным, разве что возглавляющий его отставной судья получает астрономическую зарплату вдобавок к своей совсем немаленькой бюджетной пенсии.
На днях два известных журналиста, Кальман Либскинд и Авишай Гринцайг, давно занимающиеся проблемой конфликта интересов в работе израильских судей, в ряде выступлений по ТВ и статей привели несколько ярких примеров того, что новый закон критически необходим, поскольку дальше так продолжаться не может.
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
Кальман Либскинд напомнил, что нынешний омбудсмен над судьями — отставной судья Верховного суда Ури Шохам был назначен на этот пост бывшим председателем высшей судебной инстанции страны Эстер Хают. При этом Хают и Шохам состоят в давней близкой дружбе, что не только не скрывалось, но и громогласно подчеркивалось на церемонии проводов последнего в отставку.
Вскоре после своего назначения Ури Шохам получил первую жалобу на ту, кто его назначил. В ней утверждалось, что Эстер Хают в ходе судебного разбирательства, навязала сторонам в качестве "мегашера" (специалист по внесудебному улаживанию конфликтов) близкую подругу, гарантировав ей таким образом высокий гонорар за услуги. Шохам направил Хают соответствующий запрос, и та ответила, что жалоба не соответствует действительности, и стороны выбрали "мегашера" исключительно сами. Ну, а то, что она рекомендует в этом качестве близкую подругу, и вовсе клевета, и в качестве доказательства приложила шесть дел, в которых при ее участии "мегашерами" были назначены другие люди. Ури Шохам счел объяснения главы Верховного суда исчерпывающими и вызывающими доверие – видимо, исходя из аксиомы, что Эстер Хают просто не может лгать. Между тем, пишет Либскинд, ему было достаточно просмотреть протоколы суда, чтобы увидеть, что Хают буквально навязала сторонам этого "мегашера", и ни о каком выборе по их инициативе речь не шла. Ну, а шесть дел, которые она привела в качестве доказательства, рассматривались еще до того, как ее подруга подвизалась на поприще "гишура" (медиации).
Затем к судье Шохаму поступила жалоба на зампредседателя Верховного суда Ханана Мельцера. Дело было во время эпидемии коронавируса, когда действовали жесткие ограничения на проведение массовых мероприятий – не более двадцати участников в закрытых помещениях и не более тридцати на открытом воздухе. Однако судья справил свадьбу сына в ресторане с участием семидесяти гостей. Нарушение указаний минздрава было налицо. На соответствующий запрос Мельцер ответил, что якобы говорил с неким сотрудником минздрава и получил от него разрешение. Омбудсмен не стал выяснять ни имени упомянутого сотрудника, ни того, обладает ли тот необходимыми полномочиями, для чего было достаточно одного звонка в минздрав. Он просто признал жалобу необоснованной.
С Хананом Мельцером, занимавшим среди прочего пост председателя Центризбиркома, связана еще одна история: в период выборов поступила жалоба на то, что судья Мельцер не может возглавлять этот комитет, поскольку в его уставе ясно сказано, что это должен быть человек вне политики. А Мельцер в свое время был активной политической фигурой, и его взгляды известны. И снова омбудсмен Шохам не нашел никаких оснований для жалобы, хотя ему достаточно было заглянуть в биографию судьи Мельцера в "Википедии", где черным по белому написано: "В 1977 году вступил в партию ДАШ. Был среди противников ее присоединения к первому правительству Бегина после 1977 года… Был активистом партии "Шинуй"… В 1980 году Мельцер — юрисконсульт лагеря Рабина в партии "Авода". Во время пребывания Рабина на посту премьер-министра баллотировался на праймериз, чтобы попасть в партийный список на выборах в кнессет в 1996 году. Занимал очень влиятельную должность председателя партийного конституционного комитета, вышел из "Аводы" в 2004 году".
Очередная жалоба на Эстер Хают касалась ее выступления против судебной реформы и инициировавшего ее правительства. Организация "Бэ-Цельмо" утверждала, что Этический кодекс судей запрещает им выступать с какими-либо политическими заявлениями, а речь Хают носила, дескать, открытый политический характер. Но судья Шохам заявил, что как глава судебной системы страны Эстер Хают имела полное право сказать в защиту этой системы то, что считает нужным.
Аналогично Ури Шохам повел себя и при разбирательстве жалобы на судью Мени Мазуза, отказавшегося снять свою кандидатуру на процессе, одним из участников которого был Амир Охана, несмотря на свое недавнее заявление с критикой его как министра юстиции, носившей откровенно политический характер. Постоянные читатели "НН" наверняка помнят и наши недавние публикации о скандальных разоблачениях, сделанных журналистом Авишаем Гринцайгом по поводу ряда случаев сомнительного с точки зрения этического кодекса поведения судьи Верховного суда Халеда Кабуба. Дело в том, что судьям, не говоря уже о членах БАГАЦа, уставом категорически запрещено участвовать в рекламировании каких-либо бизнесов, тем более бизнесов своих близких друзей и родственников. Однако судья Хабуб засветился сначала в рекламе презентации открытия нового офиса крупной компании по сделкам в области недвижимости в Яффо, а затем на открытии адвокатского офиса своей дочери. Более того, дочь поместила сделанную на этой церемонии фотографию с отцом на стене своего офиса – видимо, чтобы потенциальные клиенты понимали, какими огромными связями в судебном мире она обладает. Ну, а обнародованный Гринцайгом факт, что судья Кабуб снялся в обнимку с известным криминальным авторитетом, можно считать мелочью – в конце концов, судьи действительно вправе сами выбирать, с кем им дружить и общаться.
На запрос Ури Шохама судья Кабуб ответил, что якобы не знал о коммерческом характере презентации компании, думал, что речь идет о частном мероприятии. А вот с дочерью в самом деле нехорошо получилось, и он велел ей снять фотографию со стены. И снова омбудсмен счел эти объяснения исчерпывающими и отклонил жалобы. Однако Гринцайг не успокоился, проверил факты и выяснил, что фотография судьи с дочерью как висела на стене ее офиса, так и продолжает висеть, то есть попросту поймал Кабуба на лжи. Но судья Шохам и этому нашел вполне элегантное объяснение.
Таким образом, вместо того чтобы заниматься тем самым делом, которое указано в названии возглавляемого им Управления, то есть проверять жалобы на судей, омбудсмен просто-напросто их отбеливают. Ни одной серьезной проверки, ни одной жалобы проведено не было, то есть Управление вместо контролирующего органа превратилось в придаток судебной системы, а то, что оно делает, в общем-то, и работой назвать нельзя. Но ничего иного, когда бывшие судьи проверяют действующих коллег, в общем-то, и ожидать нельзя. Что, по мнению Кальмана Либскинда, и делает принятие нового закона необходимым. Ну а то, что у него появилось немало противников в юридической и политической системе, согласитесь, вполне логично.
"Новости недели"
