Новое творение ансамбля «Вертиго» получило название «КUMA». Ударение на первом слоге. Это название заговорщически интригует. Наверное, чтобы сразу и околдовать, и привлечь зрителя
Инна ШЕЙХАТОВИЧ
Фото: Эфрат Мазор и Зив Барак
«Вертиго» — коллектив танцующих волшебников. Очень свободных, неподвластных капризам моды, муштре, банальности. Воздушных, скользящих. «Вертиго» — сонм философствующих мастеров танца. Долго и трепетно эти духи воздуха вынашивают зерно-мысль нового спектакля. Размеренно и вдумчиво. Будто время для них течёт особым неспешным потоком. Будто всё в мире может подождать, пока танцовщики спокойно ищут выразительную поддержку-символ или пируэт-молитву. Даже бег по сцене у них выглядит вполне уравновешенным и размеренным ритуалом, при этом окрашенным неподдельной страстью.
Новое творение ансамбля «Вертиго» получило название «КUMA». Ударение на первом слоге. Это название заговорщически интригует. Наверное, чтобы сразу и околдовать, и привлечь зрителя. В этом сценическом монологе ансамбля всё выглядит творчески спрессованным и сплетённым воедино. Беда – и нежность. Тишина и вскрик.
…Международный Центр искусств Сюзан Далаль. Зал, в котором многое было пережито и увидено. Презентация новой постановки «Вертиго». Художественно выстроенный сценический свет удивительно выпукло, скульптурно лепит, подчёркивает пластику танцующих и музицирующих. Рождает некий вариант светописи, подобный тому, который запечатлён в картинах Караваджо. Очень яркий луч – и очень густая терракотово-чёрная тьма. В этой истории функции танцовщиков и музыкантов равнозначны. Музыканты здесь же, на сцене. И их вдохновенное, артистичное присутствие наполняет каждый жест, каждый элемент композиции глубоким смыслом.
Лидер музыкантов, виртуоз-барабанщик Итамар Доари ведёт своё воинство бережно, но и отчаянно. С неистовой священной подключённостью, с яростной самоотдачей. Сцена усыпана цветочками. Жёлтыми, из ткани. Эти цветочки, эти воздушные поцелуи сада, рассыпают, сгребают в глубину сцены, снова рассеивают под невидимым солнцем. И бамбуковые пластины, похожие на древние свирели-фрулы из францисканского монастыря, свисают над цветочным полем. Это тоже интригует.
Голос певицы-виолончелистки уносит воображение вдаль, прикрывает своим пустынным жаром память, утишает боль. Движутся, повествуют, сплетаются руки и тела танцовщиков. Священнодействуют в магическом танце единомышленники хореографа Ноа Вертхайм.
О чём это? Руки, сомкнутые, как для молитвы. Ладони, дрожащие и будто согревающие своим теплом цветы, отодвигающие мрак. Взлетающие и снова припадающие к земле тела. Разбег. Упругая, гибкая линия спины…
Наша страна пережила и переживает такие события, которые вынуждают меня повсюду теперь видеть намёки, метафоры и приметы трагедийной, эсхатологической трактовки происходящего вокруг. Такое, по моему мнению, показывает и КUMA. Эта захватывающая хореографическая конструкция кажется откликом на события 7 октября. Но основная суть танца – в свободе интерпретации. Движение льётся, мерцает – а зритель внутренне сопереживает и ищет доступного объяснения. Снова замирает артист на сцене, а зритель угадывает беду и склоняется перед теми, кто сгорел в пламени, кто лишился близких, любимых. Многозначность заложена в этом благословенном танце-ритуале, в танце-обобщении. Как и всё истинное в искусстве, новая постановка «Вертиго» касается актуальных для аудитории событий – и выстраивает связь между личным и обобщённо-философским, божественным.
Но что же означает это понятие, этот символ-логотип? Что это такое – КUMA? Это одно из тех трёх веществ, которые в совокупности позволяли старинным писцам изготовить чернила. Этими чернилами писались в древности важные тексты.
Деревня Нетив а-Ламед-Хей — место обитания и творческого труда ансамбля «Вертиго». Ноа Вертхайм говорит, что возможность работать, свободно дышать и ставить важные для неё и её сподвижников спектакли, — это и есть самая большая удача, самая лучшая новость за последнее, смутное и тревожное время.
С 16 декабря «Вертиго» начнёт показ своей новой работы в залах нашей страны. Танцующие строки потекут к зрителю.
После завершения презентации я разговорилась с Ади Шаалем, партнёром Ноа Вертхайм по жизни и творчеству. Мы говорили и о новом спектакле, и о повседневной жизни. Он протянул мне цветок — один из моря цветочков, которые устилали сцену. «Вот, — сказал он, — пусть у тебя будет память. И не ослабевает надежда!».
Я пишу этот текст и смотрю на цветок. И надеюсь… Уж не знаю, таков ли мой личный фонетический код, или в этом есть и некий скрытый смысл, который видели создатели спектакля, — но мне в слове КUMA чудится-слышится ещё и ивритское слово лакум (לקום). Вставать, Подниматься. И крепнет надежда, вера в то, что мы выстоим. И не перестанем танцевать.
Мировая душа в танце | ИСРАГЕО
