В России по-прежнему замалчивают Холокост и героизм евреев в Великой Отечественной войне
Михаил НОРДШТЕЙН
В Центральном государственном музее истории Вооруженных сил России бывал неоднократно. И каждый раз убеждался: к правде здесь отношение весьма избирательное. Почему? Об этом несколько ниже. А теперь об увиденном.
Не сказать, что здесь ничего не меняется. Появляются и новые экспозиции. Еще несколько лет назад тема Гражданской войны в музее была полностью закрыта. О причине догадаться нетрудно: если Красная армия – предтеча нынешней российской, то как быть с белогвардейской армией? Ведь и она – Вооруженные силы России. Той России, которую большевики обильно окровавили, развязав братоубийственную Гражданскую войну и приведя страну к полной разрухе. Дать правдивую оценку происшедшего – значит, развенчать прежних канонизированных идолов Ленина и Сталина и созданный ими тоталитарный режим. На это музейные умы, неуклонно следующие указаниям «свыше», долго не решались. У них есть идеологическая установка: величие России, на что и должна работать единая цепочка «великих исторических свершений» и с ними не менее «великих» правителей: Иван Грозный, Петр Первый, Екатерина Вторая и т. д. В эту цепочку «российского величия» теперь вмонтированы и Ленин, и Сталин, и, конечно же, Путин. А что касается противостоявшей большевикам «белой» России, то после длительного умолчания в музее наконец появился и зал Гражданской войны. Есть там теперь и портреты Колчака, Деникина, Врангеля и других деятелей «белого» движения. Дескать, мы объективны: что было, то было.
Но это всего лишь обозначено без сколько-нибудь серьезного осмысления. Такой же подход – и в других музейных залах. Акцент – на патетику. Трагические и вообще «невыгодные» для концепции «величия России» события если в той или иной экспозиции хоть как-то и упоминаются, то скорее чисто формально. Взять, например, сталинские массовые репрессии в армии. Умолчать о них, как это делалось в прежние годы, уже невозможно. И в нынешнем музее об этом сказано. Даже о том, что многие расстрельные списки подписывал лично Сталин. Но опять же, в музейной аннотации – идеологическое лукавство: мол, эта суровая мера была вынужденной – репрессированы были «колеблющиеся». Надо же хоть как-то смягчить преступления тирана-изувера, которого в залах о Великой Отечественной прославляют.
И все-таки будем объективны: даже при этом лукавстве упоминание о том, что раньше напрочь скрывалось, – какой-никакой, но все-таки прогресс. Но он полностью отсутствует, когда дело касается евреев. Кто-то может пожать плечами: при чем тут евреи? Музей-то отнюдь не еврейский. Да, это так: не еврейский. Вооруженных сил России. Но когда евреев, активных участников событий, которые здесь широко освещаются, в музейные экспозиции не допускают, то как это назвать? Правильно: антисемитизмом.
Доказательства? Начнем с Холокоста. В музее есть стенды о злодеяниях немецких оккупантов. Логично. Как же не показать, с кем сражались защитники Отечества, от какой страшной участи защищали свой народ! Вот, например, фотографии: колхозник Р. Г. Ефремов (Курская область) у трупов членов своей семьи, расстрелянной фашистами (так в России по-прежнему называют нацистов). А это – убитая семья рабочего Л. К. Савельева (г. Бердянск)… Снимки впечатляющие. От рук гитлеровцев и их пособников в годы оккупации, конечно же, пострадало множество семей: русских, белорусских, украинских, молдавских и многих, многих других. Но при этом – полностью умолчание о Холокосте, чудовищном преступлении ХХ века. Будто его и не было.
Нет, это не забывчивость музейных работников. Это идеологическая установка: нечего вызывать к евреям сочувствие! А коли ничего о Холокосте, то полное молчание и о восстаниях в гетто, и о Праведниках народов мира, спасавших обреченных на смерть.
Партизанская тема освещена в музее достаточно широко. Но никакого упоминания – о еврейском антифашистском подполье, еврейских партизанских отрядах, в том числе семейных. А ведь семейные партизанские отряды – явление в истории Великой Отечественной войны уникальное. Там не только сражались с врагом, но и в неимоверно тяжких условиях спасали от неминуемой гибели детей, женщин, стариков. Так, например, только в отряде братьев Бельских было спасено около 2000 человек.
Имеет ли все это отношение к истории российских Вооруженных сил? Безусловно. Сменивший Российскую империю Советский Союз, конечно же, вобрал понятие «Россия». Его Вооруженные силы в годы той войны составляли, наряду с армией, и партизаны. И разве можно рассматривать армию вне связи со своим народом? Но когда утаиваются столь важные составляющие общенародной борьбы с «фашистской силой темною, с проклятою ордой», как пелось в песне «Священная война», явно искажается история. Ведь нарочитое умолчание – форма лжи.
Просматривается и явное стремление принизить героизм евреев на фронтах Великой Отечественной, их вклад в Победу. Кое-кто из них упоминается. Есть фотографии организатора обороны Брестской крепости Ефима Фомина, командира артдивизиона Бориса Хигрина, комбата морской пехоты Цезаря Куникова и еще нескольких героев-евреев. Формально вроде бы всё, как говорится, в норме: не забыты и евреи. Но поскольку фамилии отнюдь не типично еврейские и возле них только инициалы, неискушенным посетителям музея, особенно молодым, не догадаться, кто они по национальности. Скорее всего русские. А типично еврейских фамилий в музее практически нет, хотя их обладатели совершили подвиги, да еще какие! Предвзятый подбор фамилий просматривается весьма отчетливо. Если фамилия явно еврейская, этого человека, какие бы подвиги он не совершил, не упоминать!
Зал начала Великой Отечественной войны. Фото отличившихся летом 1941-го немало. Но фотографии командира 1-й Московской мотострелковой дивизии Якова Крейзера (тогда полковника) нет. А ведь в начале июля, в самую тяжкую для страны пору, его дивизия, сражаясь у реки Березина, задержала на двое суток стремительно наступавший до этого танковый корпус Гудериана. В последующие десять дней дивизия в подвижной обороне нанесла врагу тяжелые потери, дав возможность советским войскам занять оборонительные рубежи в районе Орши. Якову Крейзеру, первому из крупных военачальников, 22 июля 1941 г. было присвоено звание Героя Советского Союза. Но его подвиг в музее никак не отражен.
Или взять командира подводной лодки Израиля Фисановича. Его «малютка» дерзко проникла в военно-морскую базу немцев Петсамо и потопила крупный транспорт, а выйдя из фиорда, потопила и второй. За восемь месяцев войны на счету его экипажа было восемь уничтоженных кораблей противника. 3 апреля 1942-го капитан-лейтенанту Фисановичу, первому из советских подводников, было присвоено звание Героя Советского Союза. Но в музее среди фотографий героев – подводников Северного флота места ему не нашлось.
Однажды маршала К. Г. Жукова спросили: «Вами подписано много наградных листов. Какой солдатский подвиг произвел на вас наиболее сильное впечатление?» И Жуков рассказал о подвиге рядового Ефима Дыскина. 17 ноября 1941 г. в бою под Москвой на Волоколамском направлении 18-летний красноармеец Дыскин остался в расчете пушки один. Был несколько раз ранен, но продолжал вести огонь по атакующим танкам, пока не свалился замертво. Перед орудием пылали семь вражеских машин…
Жукову доложили, что солдат погиб, и он распорядился представить его к званию Героя посмертно. Но Дыскин выжил и после длительного лечения вернулся к жизни, став впоследствии генерал-майором медицинской службы. Но и о нем в музее все то же умолчание.
Среди музейных экспонатов – обломки двигателей самолетов капитанов Николая Гастелло и Александра Маслова. Обоим посмертно присвоено звание Героев Советского Союза, хотя уже известно: ни тот ни другой огненных таранов не совершили, их самолеты, подбитые зенитным огнем, упали в стороне от дороги, по которой двигалась колонна противника. Совершил таран 27 июня 1941-го в том же районе Радошковичи (Белоруссия) старший лейтенант Исаак Пресайзен. Его подвиг убедительно доказан: но представление к званию Героя так и не было реализовано без объяснения причин. Знают ли в музее о подробностях гибели всех троих экипажей? Знают, в чем убедился еще несколько лет назад в беседе с заместителем директора музея. Но продолжают придерживаться мифов, замалчивая истинный подвиг.
Весьма характерный штрих… Поскольку Великая Отечественная война представлена в самых широких аспектах, есть стенд и об известных писателях, работавших военными корреспондентами в «Красной звезде» и фронтовых газетах. Мы видим здесь Константина Симонова, Алексея Суркова, Александра Твардовского… Но нет Ильи Эренбурга, Василия Гроссмана. А ведь вовсе не нужно доказывать, какой вклад своей боевой публицистикой внесли они в слагаемую Победы, названную «моральным фактором».
Так почему такое происходит, подчеркиваю, в государственном музее, который должен быть не только хранителем, но и пропагандистом исторической правды? Ведь из уст Путина и других высокопоставленных чиновников не раз уже звучало: у нас нет государственного антисемитизма. Но декларации, какими бы правильными они не были, и претворение их в жизнь – вещи разные. Где двойные стандарты, там – прагматичный подход и к истории: подавать ее так, как выгодно власти.
Видимо, в российских идеологических верхах рассудили: не вписываются евреи в «величие России» – симбиоз великодержавности и православия. Как при этом не вспомнить «совковые» годы, когда цековский деятель, недовольный «засильем евреев» в том или ином научно-исследовательском институте, наставлял директора:
«Что это у вас почти одни длинноносые?! Вы русачков, русачков нам давайте!»
С тех пор в музее в этом отношении ничего не изменилось. «Дают» в том же «совковом» духе.
"Еврейская панорама", Берлин
