Но события уже шли к развязке. В 1982 году новый глава ШАБАКа, участник похищения Адольфа Эйхмана Авраам Шалом (1928-2014) приказал достать из архива "Дело Клингберга". Была сформирована специальная группа агентов и следователей. В нее вошли также сотрудники МОСАДа.
Снова подняли сотни документов и результаты двух предыдущих проверок. За Клингбергом установили наблюдение в Израиле и в Европе. Но никаких особых результатов это не принесло. Не было прямых доказательств его предательства.
Однако спустя некоторое время руководство спецслужб приняло решение задержать Маркуса Клингберга. Существует версия, что такая их уверенность в его вине основана на показаниях перебежчика из СССР. Косвенным подтверждением этой версии служат слова следователя ШАБАКа Хаима Бен-Ами. Во время допросов он кричал Клингбергу: "Нам все известно о тебе! Тебя выдал перебежчик!" Хотя не исключено, что следователь "блефовал".
* * *
…Войдя в оборудованную фотокамерами и микрофонами квартиру, Клингберг вначале не понял, что происходит. По его словам, с ним случился "блэк аут", он впал в "ступор". Когда Бен-Ами закричал: "Ты предатель! Ты — падаль, говно! Ты предал страну!", на лице Клинберга не дрогнул ни один мускул. Он посмотрел на часы и спокойно сказал: "Мы опаздываем на самолет в Малайзию. Пора ехать в аэропорт".
Начались непрерывные 18-часовые допросы. Короткие перерывы делались только на завтрак, обед, ужин и на туалет. Три бригады следователей торопились "сломать" Клинберга. "Плохие" следователи грубо кричали. "Хорошие" мягко и вежливо уговаривали сознаться. Клингберг молчал. Только однажды, когда ему сказали: "Никто не знает, где ты и что с тобой. На работе и дома считают, что ты или сошел с ума, или сбежал с любовницей. Мы можем уничтожить тебя", — он спокойно ответил: "Убейте…".
Дни шли за днями. Клингберг молчал. Поняв, что он человек очень педантичный и аккуратный, следователи умышленно грубо разбрасывали вещи из его чемодана. На пол летели фотографии дочери и внука Яна. «Предатель! — кричали они. — Твой внук плюнет на твою могилу!». Клингберг молчал…
Через некоторое время Маркус Клингберг предстал перед судьей Шломо Левиным — истекало время, на которое по закону он мог быть задержан.
— Меня уже подозревали в измене, — сказал Клингберг судье, — но потом им пришлось извиняться и меня отпустили…
Судья продлил срок задержания Маркуса Клингберга, но только еще на семь дней. Следователи поняли, что больше времени им уже не дадут.
…Снова допросы. Снова детектор лжи. За Клингбергом круглосуточно наблюдают психолог и психиатр. Следователи меняются каждые шесть часов. Не меняется только Клингберг. Он молчит…
На четвертый из семи отпущенных дней снова полетели на пол вещи, фотографии дочери и внука… Никого результата.
Прошел еще день и Бен-Ами понял, что направление допросов "дочь-внук" ничего не даст. И он решил напомнить Клингбергу о его родителях: "Ты — трус! Ты бросил родителей! Ты должен был остаться и умереть с ними! Ты их предал! Ты предал родителей! Ты предал страну! Ты дважды предатель! Ты был и остался предателем!"
В комнате наступила тишина… Клингберг погрузился в раздумья…
Пролетел еще один день… В полночь Клингберг попросил позвать Йоси. Тот играл роль "хорошего" следователя. — Я хочу сделать признание, — сказал Клингберг и до утра рассказывал Йоси о своей работе на советскую разведку.
* * *
На следующий день Авраама-Маркуса перевели в гостиницу, куда вызвали единственного (кроме жены и дочери) родственника Клинберга — его дядю. В его присутствии доктор Клингберг подписал признание, подчеркнув, что оно получено без давления. Впоследствии Маркус Клинберг расскажет иную версию своего признания. Но об этом ниже.
Через несколько дней, во время свидания с мужем, Ванда сунула ему в ладонь горсть таблеток "кумадина" (препарат разжижающий кровь). Маркус сразу же проглотил их и через несколько минут, в тяжелом состоянии, был доставлен в тель-авивскую больницу "Ихилов". У дверей палаты Хаим Бен-Ами молился, чтобы он не умер.
Ванду Клингберг немедленно арестовали и отправили в тюрьму "Абу-Кабир". В камере она вскрыла себе вены на горле и на запястье… Ее спасло то, что в этот момент за ней пришли, чтобы отвести на допрос.
Они лежали в одной больнице. Маркус Клингберг просил у жены прощения. В ответ Ванда только слабо шевелила головой — то ли простила, то ли говорила "нет". Об этом они никогда потом не говорили…
До сих пор Клингберг утверждает, что Ванда ничего не знала о его второй жизни. (Следователи ШАБАКа сомневаются в этом). По его словам, он несколько раз пытался открыться Ванде, а перед сложной медицинской операцией, которую перенес в Базеле, так и не решился рассказать все дочери.
— Если бы Сильвия тогда всё узнала, — говорит Клингберг, — она бы не разрешила мне вернуться в Израиль. Я бы остался в Европе и всё было бы иначе…
